Владимир Хрущёв: в поисках абсолютного счастья

Родители мечтали, чтобы он стал архитектором. Знакомый врач настоятельно советовал Хрущёву поступать в медицинский. Но он решил по-своему и связал жизнь с театром. Главный режиссёр Калужской областной драмы рассказал нам о многолетних скитаниях по стране, о том, приняла ли его Калуга, и об ожиданиях, связанных с Годом театра.

Он стремительно взбегает по лестнице, приглашает пройти в свой кабинет. Затем так же быстро наливает кофе и со словами: «Посидите немного, я скоро вернусь, мне надо дать кое-какие указания коллегам» — исчезает. Владимир Хрущёв и по жизни именно такой: энергичный, всегда в движении, всегда в поиске — себя и истины.

Несостоявшийся архитектор

— Родом я из города Чебоксары. Когда заканчивал школу, к нам из Питера приехал руководитель пантомимы и создал теат­ральную студию. Позже она стала профессиональным театром, который существует до сих пор: Государственный экспериментальный театр «Дождь». Нас было человек 30. Сняв зимой валенки, мы бегали по сцене, ничего не понимали, но все были молодые, классные и, конечно, талантливые.

Тогда у меня уже была своя театральная студия, называлась она «Чудаки». Я тоже делал экспериментальные спектакли в пантомиме, и первая моя работа была на песни Градского «Сама жизнь» на стихи Поля Элюара. Как раз в то время в поисках свободы я совершил «побег из Шоушенка», то есть из родительского гнезда. Мне было 16. Мы жили в театре одной большой коммуной.

Родители, конечно, возмущались. Они понимали, что ничего хорошего меня в жизни не ждёт (смеётся). Мои родители были инженерами-химиками и хотели, чтобы я стал архитектором. Поэтому после окончания школы я поехал в Нижний Новгород — поступать в архитектурный. Перед этим несколько месяцев жил там, учился на подготовительном отделении. Конкурс был очень серьёзный, я сдал все экзамены, но не поступил: недобрал два балла. С этими документами я поехал в Чебоксары поступать в строительный институт. От меня требовалось только написать сочинение, причём я всегда делал это очень хорошо. Но мне было настолько лень, что я решил списать его. Преподаватели это заметили и не допустили меня до экзамена. На этом моя карьера архитектора закончилась.

Армейский брейк-данс

— Меня забрали в армию. Я служил в Чехословакии в авиации. Занимался пантомимой и там создал театральную студию. Но произошло это, конечно, не сразу. У нас в части была стандартная дедовщина. А я же из театра пришёл — человек в розовых очках. Поначалу казалось, что попал в ад. Сослуживцы, узнав, что я занимаюсь пантомимой и брейк-дансом, заставляли меня по ночам танцевать. Обидно было до слёз.

Назло всем армейским канонам и правилам я собрал вокруг себя увлечённых бойцов. Мы показывали номера, выступали на концертах. Нам это дело очень нравилось, но отношение к театру и к жизни армия немного откорректировала. Я понял, что мир устроен не так радужно, как я себе представлял.

Вожатый-экстрасенс

— Сразу после армии я пошёл работать, потому что всегда стремился быть независимым от родителей. Это была моя принципиальная позиция. Устроился вожатым в пионерский лагерь и там неожиданно понял, что у меня есть экстрасенсорные способности. Вскоре обо мне пошла позитивная волна, люди даже из города приезжали ко мне «на приём», и им на самом деле становилось лучше! Закончилось всё тем, что знакомый врач сказал мне: «У нас есть медучилище — поступай. Мы берём тебя без экзаменов». И я поехал, поступил на фельд­шерское отделение. А потом мне позвонили из Чебоксар, из Театра пантомимы, и сказали: «Володь, ну какой из тебя фельд­шер? С ума не сходи! Мы тебя тут все ждём — приезжай!» — ­что я и сделал. Что касается моих экстрасенсорных способностей, то они некоторое время приносили мне дивиденды, а потом со­шли на ноль. Видимо, их нужно развивать, а мне было совсем не до этого.

Получил пятёрку — вымой пол!

— Жил в общежитии, играл в театре, ездил на гастроли. Там же, в Чебоксарах, получил первую режиссёрскую «корочку» как режиссёр театра пантомимы. С большим удовольствием играл в замечательных спектаклях Валерия Проворова. Параллельно создавал свои проекты. Началось тяготение к драматическому театру.

Почему возникла режиссура? Когда я выходил на сцену, то всё время как будто смот­рел на себя со стороны. Это неправильно. Актёр должен полностью раствориться в своей роли, в партнёрах. Я же как будто от этого отстранялся — и ничего не мог с собой поделать.

Так я оказался на режиссёрском факультете Челябинского государственного института культуры и искусства, на режиссёрском отделении профессора В. Петрова. Все экзамены сдал на пятёрки. А в этом вузе есть такая фишка: абитуриент, сдавший всё на «отлично», должен после экзаменов помыть пол в ауди­тории. И я со шваброй не расставался.

На экзамене читал «Скупого рыцаря» Пушкина. А так как я пришёл из театра пантомимы, то счёл своим долгом не только рассказывать, но и показывать. Приёмная комиссия рыдала от смеха, когда я изображал скрип открывающегося сундука. Так они и хохотали все годы, что я учился, благо фантазии на интересные этюды у меня хватало.

Дипломный спектакль я ставил по пьесе Сартра «За закрытыми дверями». Делал его во вновь образованном Чебоксарском экспериментальном театре драмы, куда только-только приехал целевой актёрский курс из Питера. Меня взяли в этот театр режиссёром. Позже предлагали возглавить его, но на тот момент мне было всего 24 года. Мне показалось это незаслуженным подарком судьбы — и я отказался.

Меня пригласили в Чувашский государственный молодёжный театр. Была интересная идея — создать русскую труппу при национальном театре. Это были 90-е — очень непростой для театра период: зарплаты выдавали не вовремя, своей сцены не было, коллектив часто был нетрезв, мягко говоря. Были ситуации, когда на спектаклях в нужное время вдруг не включались звук и свет. Навести порядок в этом плане оказалось нереально, по принципиальным соображениям бросаться на «ветряные мельницы» я не стал. С этого момента начались многолетние счастливые и удивительные скитания по стране в поисках своего театра.

Без родины

— Что такое свой театр? Это когда в нём всё именно так, как ты себе и представляешь, так, как считаешь идеальным. Так, конечно, не бывает, но тогда я ещё не знал этого. Вообще, оптимальный вариант — когда приходишь, набираешь людей и строишь свой ДОМ — свой театр, в котором все разговаривают на одном языке. Но в какой-то момент я понял, что с иллюзиями надо заканчивать.

После Молодёжного театра я работал в Башкирии в Русском театре — и как актёр, и как режиссёр. Затем мне предложили должность главного режиссёра в городе Березники Пермского края. Успешно проработал там четыре сезона. Мне удалось сделать очень интересный репертуар, мы участвовали во многих фестивалях, иногда —весьма удачно.

Затем два года работал в Государственном русском драматическом театре им. Н. Бестужева в Улан-Удэ. Он строился на моих глазах. Это был увлекательный период, вспоминаю о нём с большой любовью! Один из моих спектаклей идёт там до сих пор — вот уже 9 лет.

Потом начался период разовых постановок и проектов. Поставил более 30 спектаклей в разных городах страны. Постоянно переезжал. Иногда — с полным скарбом, иногда — налегке. Мне очень нравилось ощущение полной свободы, по которой я всегда скучал. Я подсчитал: у меня было 12 полных переездов! Только сейчас стал понимать, что у меня, как говорят в авиации, потеряна основная база, то есть нет того места, куда хотелось бы вернуться. Хотя есть великая и могучая река Волга, которая и является образом моей малой родины.

Семь лет прожил в Самарской области. У меня там дом, мама, отец похоронен. Хотел бы я вернуться туда? Вряд ли. Лет 10 прожил в Башкирии, там осталось много друзей, но и это место потеряно в лабиринтах памяти.

Понимаю, что всё дело — в моём детском и наивном поиске абсолютного счастья. Это не самое лучшее моё качество. Каждый раз, приезжая в новый город, нужно всё начинать с нуля. Каждый раз надо доказывать, что чего-то стоишь. С одной стороны, это отнимает много сил и энергии, а с другой — весьма расширяет кругозор (смеётся).

Я считаю, что человек должен жить и работать в одном месте. И всегда, приезжая в новый город, надеюсь, что я здесь надолго. Но потом происходят какие-то совершенно космические, сакральные события, осознание, что не все поставленные задачи выполнены. Комета, которая всё время перемещается в космическом пространстве и здесь прошла лишь по касательной. И ничего с этим поделать невозможно. Когда мой Мастер — профессор Борис Гаврилович Голубовский — вручал мне в Москве диплом режиссёра высшей квалификации, он сказал: «Теперь всё зависит только от тебя. Уверен, что ты найдёшь своего собеседника». Чем я и занимаюсь до сих пор.

«Люблю сложноподчинённые предложения»

— Калуга — это ведь тоже не последний город в ваших поисках?

— Я вообще об этом не думаю! Некоторые журналисты в своих статьях писали, что тот или иной театр для меня — некий промежуточный пункт, а на самом деле мои интересы где-то в другом месте. Ничего подобного! Каждый раз, приезжая на новое место, я с первого дня говорю: здесь и сейчас это мой дом.

Калуга — город со своим лицом. Немного автономный и весьма консервативный. Театральные процессы, которые происходят в стране, его почти не затронули. Зритель привык к достаточно простым формам. Он приходит посмотреть на любимых артистов, на любимых режиссёров, в театр, где его «любят и ждут». Любой, необязательно калужский. Зритель приходит в театр за сказкой с хорошим финалом. Он в очередной раз хочет поверить, что человек, как говорил Горький, — «это звучит гордо». Это и есть миссия театра. Я с этим совершенно согласен. И всё же в поиске истины я ищу свой путь (не мешая развиваться всем направлениям театрального высказывания). Я люблю «сложноподчинённые предложения», хотя со временем всё больше убеждаюсь, что нет ничего интереснее, чем наблюдать за движением человеческой души. В этом смысле я Калуге очень благодарен. Она возвращает меня из театра острой формы к театру для Человека и о Человеке.

«Дети понедельника» и другие

— Расскажите о вашем новом проекте «Дети понедельника», который начнётся на Малой сцене 28 января. Как родилась идея пригласить в театр самодеятельные коллективы и дать им возможность показать свои работы?

— В ноябре-декабре прошлого года в области проходил фестиваль любительских театров «Приокские сюжеты». Я был председателем жюри. Меня привлекает всё новое, интересное, неожиданное, любопытное.

Идея проекта «Дети понедельника» родилась во время просмотра замечательного спектак­ля Сергея Палочкина «Вдова, коротышка, охранник, тюлень и др.» в ДК «Малинники». Я тут же предложил режиссёру и коллективу поучаствовать в проекте. В Год театра это хорошая возможность любительским студиям и театрам под покровительством главного театра области рассказать о себе и показать некоторые свои работы. На данный момент у нас есть договорённость об участии с тремя любительскими театрами. 28 января в 18:30 на Малую сцену выйдут актёры театра-студии «Малахит» экопоселения «Ковчег» Малоярославецкого района (режиссёр — Олег Малахов). 25 февраля зрители увидят работу творческого клуба «Зал ожидания» (ДК «Малинники», режиссёр — Сергей Палочкин). 18 марта выступит коллектив из Обнинска — студенческий театр ИАТЭ (режиссёр — Юлия Носова).

Кстати, я даже не ожидал, что проект получит такой большой резонанс. Думал: что такого, ну приедут самодеятельные коллективы, отыграют свои постановки. Этот проект оказался совершенно калужским! Надеюсь, и результат будет неплохой, потому что спектакли действительно очень интересные.

— Что ещё ждёт зрителей в ближайшие несколько месяцев?

— Уже начали подготовку к фестивалю старейших театров России, который должен состояться осенью этого года. Совместно с  создателем этого фестиваля директором Калужского драмтеатра Александ­ром Кривовичевым и ректором ГИТИСа Григорием Заславским определяем количество спектаклей, названий, которые были бы интересны и нам, и городу.

Готовим интересный диалог с Щукинским театральным училищем. В апреле-мае планируем гастроли в Санкт-Петербург и Севастополь. В июне, надеюсь, состоится вторая режиссёрская лаборатория. Её тема — «Театр абсурда». В Калуге давно этого не было. Я уже договорился с несколькими режиссёрами, которые готовы приехать к нам. Идею поддержал Павел Руднев.

В самых ближайших планах — премьера спектакля «Великолепный рогоносец» по пьесе Кроммелинка. Необычная, сложная по языку постановка с Леонидом Клёцем в главной роли. Для него как для актёра это тоже очень неожиданная история. Премьера состоится 22 февраля. И это тоже в рамках Года театра.

«Космос внутри нас»

Напоследок спрашиваю у своего собеседника, приблизила ли его Калуга хотя бы немного к мечте об абсолютном театре. На секунду задумавшись, Владимир Хрущёв отвечает:

— Конечно, приблизила. Прекрасная труппа и организованные цеха! И ещё: мне нравится Калуга сама по себе, нравится её энергетика, мне здесь очень комфортно. Утром я просыпаюсь и иду на работу с большим удовольствием. Это важно. И второе — я благодарен калужскому театру за то, что он возвращает меня к простым человеческим вещам. К пониманию того, что космос есть внутри каждого человека. И, как бы ни сложилась моя дальнейшая история, я всегда буду благодарен судьбе за это.

24 ноября 2017 года. Премьера спектакля «HOMUNCULUS, Опыты Протасова в двух действиях» по пьесе Максима Горького «Дети солнца». Режиссёр-постановщик — Владимир Хрущёв.

— В поиске истины я ищу свой путь. Я люблю «сложноподчинённые предложения», хотя со временем всё больше убеждаюсь, что нет ничего интереснее, чем наблюдать за движением человеческой души.